Вы не христианка.
Эти слова, казалось, звучали в моей голове многие месяцы. Тот разговор с помощницей директора детского сада, куда ходил мой сын. Разговор, который разозлил меня так, что я стала действовать, и с тех пор никогда не оглядываюсь назад.
Пока Майкл был совсем маленьким, мы с Соней, как и любые родители, посетили несколько детских садов недалеко от дома и выбрали именно этот, потому что нам его представили по особенному. Нам сказали, что это "неконфессиональный христианский детский сад, который приветствует непохожесть детей друг на друга". Само совершенство, не так ли?
Мы осмотрели школу, и нам она понравилась. Мы видели детей всех рас и этнических групп. Здесь детей не просто нянчили. Там были занятия по искусству, обучение чтению и счету и даже испанский язык (что не очень-то характерно для Южной Каролины). Поговорив с учителями и воспитателями, мы решили, что они добры и искренне любят детей. Большинство из них оказались из Африканской Методистской Епископальной церкви. Каждый день они молились, их молитвы были не похожи на те, к которым мы привыкли, но и мы, и наш сын приняли это с радостью.
Нам казалось, что мы поступили правильно, отдав Майкла именно туда. Но одну серьезную ошибку мы все же допустили. Мы не рассказали в школе, что у нас за семья. Мы думали, что так будет лучше, ведь Майкл еще младенец и пока мало что понимает. Мы сказали, что я - мать, а Соня живет с нами и помогает растить мальчика. Мы хотели подстраховаться на тот случай, что если кому-то не понравятся наши отношения, на Майкле это не отразится. И чем это обернулось!
Мама, я тебя ненавижу!
В два года Майкл стал называть меня "мамочкой", а Соню "мамой". Мы беспокоились, как бы это не навредило ему, и думали, что надо его поправлять. А потом поняли, что то, что Майкл считает, что у него двое родителей и что Соня для него - не просто Соня, а его мама, - чудесно. Поэтому мы оставили его в покое. Когда ему исполнилось три года, он звал нас только "мамочка" и "мама", и, очевидно, это не очень-то понравилось воспитателям.
Мы стали замечать, что он ведет себя иначе, но не обращали особенного внимания до тех пор, когда однажды за ним в садик не пошла Соня. Майкл сказал ей:
- Я тебя ненавижу, уезжай отсюда!
Это было уже слишком. Ведь Соня была его закадычной подружкой, они были просто не разлей вода. Он вообще больше похож на Соню, чем на меня. Она его обожала, а он на нее буквально молился.
Соня пыталась поговорить с Майклом, но он принялся пинаться, кричать и плакать. Надо ли говорить, что ее сердце было разбито. Она привезла его домой, кратко объяснила, что случилось, и уехала. Майкл посмотрел на меня и очень спокойно сообщил, что он хочет, чтобы Соня уехала, но не скажет мне, почему. В конце концов я вытянула из него объяснения - он рассказал воспитателям про своих "маму" и "мамочку", а они сказали ему, что он не прав. У него "не может быть две мамы, у всех есть одна мама и один папа";. Двое из воспитателей убеждали его, что у него тоже есть папа, просто он не здесь. Ему, трехлетнему ребенку, они объяснили биологический процесс появления детей и прочитали из Библии "истину от Бога".
К этому времени Соня вернулась и я передала ей, что произошло. Теперь она не просто расстроилась, она
разозлилась. Мы всегда говорили Майклу "слушай воспитателей", "когда ты в садике, слушайся их, как маму и мамочку дома". А что нам теперь сказать сыну?
Наплевав на все, что мы говорили ему раньше, мы постарались объяснить, что не все воспитатели правы, что иногда они ужасно ошибаются. В тот же день я пошла в школу и забрала его документы, заодно немного побеседовав с помощником директора насчет христианства и непохожести. Она была непреклонна: двух матерей иметь невозможно, и у каждого ребенка есть отец. Я спросила ее, есть ли в садике дети разведенных, вышедших повторно замуж, овдовевших или одиноких женщин. Она ответила, что нет. Я ушам своим не поверила. Она почти слово в слово повторила мне содержание ее разговора с моим сыном. Она сказала, что дала Майклу "истину от Бога", и что я - не христианка. Я возразила, что мы по-разному понимаем понятие "христианин", с этим она немедленно согласилась. Полгода спустя я узнала, что была еще одна такая семья: ребенок и две мамы - и что они тоже были вынуждены забрать ребенка из этого садика.
С тех пор мы много разговаривали с Соней об организованной религии и о том, что такое "христианин" и "христианская семья". Этот вопрос всегда висел в воздухе. Хотя мы и не ходим в церковь и не являемся приверженцами какой-либо официальной религии, мы считаем, что наш дом полон любви, это христианский дом, в котором мы растим нашего сына. Мы все время искали церковь, которая приняла бы нас как семью. Некоторые готовы были нас принять, но категорично заявляли, что гомосексуализм, это грех. Как могли мы идти в церковь, которая будет учить нашего сына, что мы грешницы? И мы перестали искать.
Что такое христианин?
В семье моих родителей и в семье Сони было разное вероисповедание, но нас учили одному и тому же. Нас учили, что Бог - это любящий Бог. Бог никого не ненавидит и никого не осуждает. Мы верим, что слово "христианин" означает человека, который добр к окружающим и готов помочь им - знакомым и незнакомым. Христианин одинаково относится ко всем людям и не осуждает их за то, что они не похожи на него, наоборот, он идет им навстречу и учится у них. Своего сына мы воспитываем так же.
К счастью, моя подруга рассказала, что неподалеку есть детский сад, в районе Миртл Бич. Миртл Бич - район, где много приезжих, поэтому жители там более разнородны. Она сказала, что директор садика, белая женщина - замужем за афро-американцем. Здесь, в Южной Каролине, к таким бракам относятся почти с таким же предубеждением, как и к нам. Мы отправились туда и пошли в кабинет к директору. Мы так торопились, что чуть не сбили ее с ног.
Первое, что я с отчаянием в голосе спросила у Хейди Арнольд, было:
- Мне сказали, что вы знаете, что такое дискриминация!
Она улыбнулась и ответила:
- Да, знаю. Чем могу помочь?
Мы рассказали ей о нашей
семье и о том, каких ценностей мы придерживаемся. Когда я упомянула историю с Майклом, ее губы дрогнули в недоумении, и я поняла, что мы правильно сделали, что пришли сюда. Наверно, я произнесла целую речь. Она же слушала, улыбаясь, а потом сказала:
- Мы с радостью примем Вашу семью.
"Вшу семью" - как приятно было это слышать!. Она заверила нас, что остальные учителя тоже будут рады.
Майкл начал ходить в новый садик со скандалом. Он был так зол на весь мир, особенно на взрослых, что пачкал стены, плевался в учителей, орал и дрался, а ведь это было совсем не в его привычках. Мы боялись, что он не исправится. Требовалась любовь и строгость. Все это мы нашли в новом детском саду.
Хейди и учительница Майкла давали ему любовь до тех пор, пока он не устал всех ненавидеть. Он не мог перешагнуть через те границы, которые они устанавливали. Конечно, его наказывали, но всегда говорили, что любят его и хвалили за хорошее поведение и успехи. Самое же главное для Майкла, это то, что с самого начала и по сей день к нам относились, как к нормальной семье. Через год мы снова
обрели любящего сына. Надеюсь, что он навсегда забудет свой четвертый год жизни. И я знаю, что мы - не забудем.
Уверена, что вам хочется спросить меня, почему мы не уехали в другой, менее консервативный штат. Ну, это было первое, о чем я подумала. И мы все время ссорились из-за этого с Соней. Но мы живем на земле, которую оставили Соне ее бабушка и дед - раньше это была табачная ферма. У нас двадцать акров прекрасной земли и три красивые лошади. Бабушка и мама Сони живут рядом с нами и помогают нашей семье. Мои родители живут в часе езды от нас и также поддерживают нас. Я люблю и ценю все это, и Соня тоже. Вместо того, чтобы уехать, мы решили что-то изменить здесь - в Южной Каролине.
Де Марс по материалам сайта wwwplanetout.com © специально для Lesbiru.Com, август 2002